"Если выпало в Империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря."
Иосиф Бродский

Орлиная Империя рушилась, распадалась долго и болезненно, как это всегда бывает с очень старыми империями. Как от прокаженного, от нее отпадал кусок за куском еще живой плоти - а вокруг уже кружили шакалы: хищники еще боялись напасть на погибающего гиганта, и пока устраивали грызню из-за отпадающих кусков.

Верхушка империи уже почти не могла влиять на происходящее, да и слишком короток был век правителя, то яд, то кинжал, то меткая стрела обрывали годы императоров еще до того, как они могли осознать себя головой гибнущего тела. Двор кишел прихлебателями, готовыми кричать хвалу любому, кто поднимется наверх. Истинные трудяги, творцы и защитники державы, были отстранены от власти. Кто командовал небольшим отрядом на границах, кто ревизовал налоги в дальнем провинциальном городке... И отсутствие мысли и воли наверху лишало страну шансов на спасение.

Конечно, нельзя было не видеть упадка. Нищета народа, поражения на границах, восстания... Кое-что списывали на происки врагов, обманом пришедших к власти: теперь, когда их свергли, все наладится... Остальное - случайности, неудачи, ошибки мелких чиновников, которых надо наказать, и все снова пойдет замечательно... Но эти объяснения уже никого не удовлетворяли. В народе пошли разговоры о "проклятии", о "гневе богов", о том, что пора бежать из рушащегося здания, пока не погиб под его обломками. Многие знатные и богатые люди собирались и уезжали из метрополии на периферию империи, а то и в варварские земли, надеясь там сохранить остатки учености и культуры. Нарождались новые, мрачные культы; шепотом рассказывали страшные истории о принесенных в жертву девственницах, о младенцах с головой петуха или кота, о ведьмах, отнимающих у неосторожных разум, а заодно и все состояние...

Но проблески надежды все же случались. Одним из императоров, пришедших к власти на копьях своих солдат, оказался человеком стоящим, любителем истории, философии и других благородных искусств. Умеренность и здравый ум позволили ему увидеть и понять обстановку в целом. Пожалуй, именно понимание крушения империи и заставило его искать власти: в нормальное время он, быть может, предпочел бы остаться в стороне.

В его недолгое правление казна наполнилась впервые за тридцать лет, причем он ни разу не объявил проскрипций и вообще не преследовал своих противников. Войска отразили нападения на границах - столь сильной армия не была уже с десятилетие. Готовился поход против варварского короля, объявившего себя законным наследником империи и захватившим одну из богатейших провинций. В городах метрополии было восстановлено уничтоженное еще полвека назад самоуправление, и горожане вздохнули свободнее, избавившись от гнета имперских налогов. Чтобы пресечь слухи о "проклятии", император совершил паломничество к святым местам, и там получил от жрецов Знак Орла - огромный кусок янтаря, вырезанный в форме двуглавого орла, священного символа империи.

Неизвестно, кто был виноват в случившемся несчастии, но так или иначе, на третий день праздника, утром, камень быль обнаружен разбитым на множество кусков. Пытаясь спасти лицо, император заявил, что боги указывают отвезти обломки камня, как талисманы, во все провинции империи, чтобы имперский орел покровительствовал всем частям империи, а не только ее метрополии. Возможно, он просто не хотел видеть это наглядное напоминание о неудаче. Были собраны отряды, каждый легат получил по куску янтаря и инструкции, куда его отвезти. А император прервал паломничество и быстро убыл в столицу.

Однако эффект от этого решения оказался обратный. Теперь в народе уже вслух говорили о том, что империи суждено распасться, как Янтарному Орлу, и посылка его частей на окраины объяснялась, как отказ столицы от главенства над провинциями. Множество горячих голов на окраинах начали готовить мятежи, провозглашать себя местными императорами, правителями и королями, захватывать власть напрямик или исподволь. Весть о смерти императора разорвала империю в клочки за считанные месяцы.

Нашего императора подвело нежелание уничтожать врагов. Ссылки и поражение в правах довольно долго удерживали их от прямых действий; и заговор созрел среди знати, поддерживавшей императора. Одни надеялись попасть на его место, другие боялись возвращения сосланных, третьи считали, что император недостаточно активно ведет реформы. Все считали, что своим трудом на благо империи он заслужил спокойную старость, но... он же не захочет добровольно отдать власть! Настроения подогревали личные враги императора. Вначале пошли разговоры о ссылке, затем - о заточении, наконец кто-то произнес слово "смерть". Действительно, с его популярностью ни тюрьма, ни тем более ссылка не смогли бы отстранить императора от власти - по крайней мере, надолго. И заговорщики решили пойти на убийство.

Знал ли император о заговоре? Наверняка знал. Считал ли он несерьезными встречи "друзей", или полагал, что всегда сможет совладать с этими людьми? Это стало неважно после того, как в солнечный летний день император был убит ударом копья в собственном загородном парке.

К власти пришел командир охраны императора. Сам вовлеченный в заговор, он быстро расправился со всеми "соратниками", что, впрочем, не уберегло его от смерти - в течение всего лишь полугода весь императорский двор был перебит в междоусобных стычках. Вернувшиеся из ссылок тянули одеяло на себя, и в столице не осталось центральной власти.

Тем временем провинции, одна за другой, объявляли о своей независимости. Где-то власть брали наместники, поставленные императором; в других местах власть переходила к лидерам местных племен. Кое-где власть подобрали выехавшие заблаговременно имперские патриции, кое-где - варвары, которым империя дозволила селиться в своих пределах. И все границы, все провинции, все области распавшейся империи подвергались непрерывным нападениям варваров, нескончаемым потоком тянувшихся на блеск прежней империи, как мотыльки летят на огонь факела.

Десятилетнее безвластие в столице привело к истреблению двух третей знати, окончательному обнищанию населения, полному упадку ремесел и торговли - о искусствах речь и не шла. Добрая половина оставшихся в живых бежала или была сослана. Город вымер; оставшиеся жители жили мародерством, продавая приезжим купцам предметы утвари, украденные в домах, которые когда-то занимала знать. Огонь проходил по городу ежегодно, так как некому было организовать людей на тушение пожаров. Каждый из храмов сжигали уже по меньшей мере трижды, чтобы во время пожара вынести храмовые драгоценности; да и сами жрецы не брезговали воровать у своих богов, в которых давно не верили. Когда по улицам шел очередной император или кто-то из его магистратов, жители не приветствовали его криками, а прятались по переулкам и подворотням. Замешкавшийся мог оказаться в застенках без всякого повода - просто потому, что солдат императора надо кормить, а налоги новая власть умела извлекать единственным способом.

И вот очередным императором стал относительно пожилой человек, ведущий свой род из купцов. Не альтруизм и не властолюбие привели его на трон: он достоверно узнал, что стоит очередным в проскрипционном списке. Денег и влияния его хватило в разоренном городе, чтобы добиться свержения очередного молодого безумца и самому занять место наверху. С купеческим практицизмом он взглянул на происходящее и принял единственно верное решение. Из города изгонялись все знатные семьи; верные новому императору отправлялись править в соседних городках, сомнительные лишались имущества и ссылались в свои пригородные поместья; враждебные уничтожались. Жесточайшая чистка армии, после которой все командные должности попали в руки сыновей или приказчиков нового повелителя, завершилась созданием нескольких боеспособных полков. Впрочем, эти полки скорее предназначались для подавления бунтов черни, чем для войны. Храмы повсеместно были закрыты: император еще не решил, какому из богов отдать предпочтение перед остальными.

Случай подсказал ему ответ. Молния ударила в храм бога-покровителя города, но не подожгла его, а лишь ушла в землю. В том месте, где молния ушла в землю, был обнаружен кусок янтаря, который оказался оставленным в столице фрагментом легендарного Знака Орла. "Чудо" оказалось вовремя - бог-покровитель города был восстановлен в правах, остальные боги были изгнаны, как и знать, кто в соседние города, кто в дальнюю ссылку, а кто и под землю. Янтарный кусок же был провозглашен символом возрождения, и во все провинции были посланы отряды с требованием немедленно вернуть отосланные туда куски Орла. В городе был распространен слух о том, что в соединенные вместе куски Орла снова ударит молния, навсегда скрепив их обратно - под руководством нового императора и бога-покровителя столицы.

Тем временем невзрачные куски янтаря и на окраинах начали обрастать легендами. Высокая выучка солдат, отправленных охранять куски реликвии, а, может быть, и талант их командиров, позволили им выйти живыми из многих испытаний. Все куски - поразительное для того времени явление! - благополучно прибыли к месту назначения, и заняли заметное место в кунсткамерах и сокровищницах местных правителей. Некоторые из легатов, охранявших камни, поступили на службу к новым правителям и добились больших успехов; молва связала их подвиги с кусками Орла. Легенде о непобедимости того, кто владеет хоть малым куском Янтарного Орла, было лишь два года, когда на территорию одной провинции вторглось огромная варварская орда. Собирая ополчение, местный король лично объезжал города провинции, демонстрируя свой кусок янтаря. Собранное войско в азарте так яростно и лихо порубило варваров, что легенда о чудесном янтаре стала общепризнанной. Более того, нашлись древние предсказания, которые новые толкователи объясняли как предвидение нынешних смутных времен. "Надо лишь дождаться, пока Орел не соединится снова," - говорили они.

Соединится? Как бы не так! Уверовав в силу янтаря, правители стали дробить свои куски, чтобы каждый отряд имел с собой кусочек. Когда же эти отряды, уверенные в своей непобедимости, стали обращаться на самих правителей, куски янтаря терялись. Иной раз расколотый кусок оборачивался распадом провинции - и оставшиеся целыми куски правители стали прятать в самые потаенные места, чтобы гарантировать целостность своей маленькой, но гордой державы.

Призыв императора вернуть янтарь был воспринят большинством правителей как покушение на их суверенные права. Лишь немногие куски отправились в обратное путешествие, и еще меньше кусков доехало по назначению...

Отряд в полсотни конников, все в светлых плащах, бывших когда-то белоснежными, - перевалил через гребень холма. Впереди раскинулся заповедный Черновежский лес. Имперская дорога, проведенная двести лет тому назад, прямая как стрела, рассекала лес надвое. Широкая просека, двадцать метров в каждую сторону, заросла молодым лесом: ее не чистили уже лет двадцать. Впрочем, мощеное камнем полотно дороги пока что успешно сопротивлялось лесу, а местные жители еще не решились использовать камень имперской дороги для ремонта своих жилищ.

Этот отряд из личной гвардии наместника ближней провинции сопровождал кусок янтаря, отправленный в столицу по приказу нового императора. Наместник, фактически уже давно независимый от столицы, на словах признавал главенство империи. Это придавало ему больший вес в глазах соседних окультуренных варварских королевств, да и в прениях с соседями - правителями провинций, иной раз приносило неожиданные дивиденды. Серьезных нашествий варваров его провинция еще не переживала, потому в своей спокойной жизни он счел полезным исполнить приказ столицы и прислать ничего не стоящий кусок янтаря обратно - а заодно получить приказ нового императора об утверждении его в должности наместника. До сих пор посольство ехало по мирным землям, и Черновежский лес был едва ли не единственной серьезной преградой по дороге к столице.

"Еще пару недель, и мы на месте," - успел подумать молодой легат, и в ту же секунду из кустов полетели стрелы, а с ветвей за спины всадникам стали прыгать чернявые, невысокие, но очень подвижные воины. Нападающие не обладали большим численным превосходством, но все произошло настолько неожиданно, что вытащить меч успело лишь несколько всадников. Кое-кто попытался развернуть лошадь... Вырваться из леса не удалось никому.

Оглушенный ударом легат открыл глаза. Он лежал спиной на чем-то твердом. Похоже, была сломана нога - на ней сверху лежала его лошадь. По забрызганной кровью поляне неспешно от светлого плаща к плащу ходил кривоногий человечек в кургузой курточке и с кривым широким ножом в руке. Его лицо было совершенно черно - намазано глиной, догадался легат, чтобы не было видно в лесной тени. Подойдя к очередному лежащему бойцу, он точным движением руки отрубил ему голову. Взяв за волосы, он небрежным движением отшвырнул ее к краю поляны, где уже валялись с десяток ужасных шаров. Легата затошнило.

Остальные бандиты суетливо обшаривали карманы и седельные сумки лежащих, стаскивали в одну кучу плащи, оружие, припасы. Коренастый воин проходил от солдата к солдату, стаскивал сапог, примерял, ругался на своем наречии и отбрасывал сапог в сторону: размер ноги у него был гораздо меньше, чем у любого из солдат.

Постепенно возвращались звуки. Ругань бандитов из-за добычи, шум ветра в кронах деревьев. Где-то в стороне, за деревьями, заржал чей-то конь. Кто-то застонал совсем рядом, но не было ни сил, ни желания посмотреть, кто. "Вот и конец," - как-то очень мирно подумал легат. Сквозь ветви деревьев просвечивало чистое небо, солнечные блики играли на листьях. Далеко, в вышине, парил орел...

Ни императору-купцу, ни последующим императорам так и не удалось собрать даже трех кусков легендарного янтаря. Годы шли, и Знак Орла обрастал все новыми и новыми легендами. Говорили о неуязвимости обладателя, о символе власти, о гневе богов и о будущем герое, который объединит части империи и навсегда спаяет Орла ударом молнии. У этого героя за плечами будут орлиные крылья, и он будет успевать во все концы своей империи... нет, его орлиный взор будет не только видеть все на сотни миль вокруг, но и проникать в тайные замыслы его врагов... нет, его орлиная жестокость к врагам поможет ему выполнить свою миссию. В некоторых областях каждому мальчику, нос которого был хоть чуть-чуть крючковат, родители обязательно делали татуировку: орлиные крылья на спине. В других местах было принято носить на запястье орлиный коготь. И по всей бывшей империи каждый житель стремился носить с собой хоть маленький кусочек янтаря, как талисман удачи.

С тех пор прошло много лет, и однажды на опушке леса, на месте той давней стычки, маленькая детская рука подобрала странной формы камень.
    - Отец, смотри, что я нашел! - пацан так разбежался, что споткнулся о корень; находка выпала из ручонки и подкатилась по земле.
    - Да тут какой-то орнамент... да не реви ты! Мужик ты или баба! - прикрикнул отец на малыша и тут же рассмеялся. - Вот, смотри, ты, похоже, нашел кусок Янтарного Орла!
Он, конечно, ничего такого всерьез не думал. Простой деревенский кузнец, он даже не смог бы отличить янтарь от другого камня. Но... был совершенно прав.

Малыш широко открытыми глазами смотрел на неожиданно обретенное сокровище. Он пронесет этот талисман с собой через всю жизнь. Лишь в семнадцать лет он узнает, что это действительно янтарь и действительно кусок Знака Орла. К тому времени он уже будет командиром небольшого отряда и правителем целого уезда - его земли нельзя будет проскакать из конца в конец за целый день! Попавший в его руки еще в детстве кусок Орла заставит его проникнуться уверенностью в величии своем и своей миссии.

Всю жизнь он будет искать остальные куски Знака и, находя, подчинять себе все новые и новые земли. Удача во всем будет идти рядом, а слава - впереди него. В шестьдесят три года, правитель одиннадцати королевств и несметного множества малых земель, муж восемнадцати жен, отец более ста детей, человек, под началом которого войско более чем в сто тысяч человек, а под управлением - более трех миллионов жителей, он положит почти собранного Янтарного Орла на алтарь бога-покровителя в столице бывшей империи - и случится чудо. Посреди ясного неба прогремит гром, молния ударит в алтарь, и навсегда сплавит обратно Знак Орла. Однако в оплавленном куске едва ли можно будет угадать контуры прежнего талисмана, а герой-объединитель погибнет на месте. Его смерть окажется такой же яркой, как и вся его жизнь...